Когда-то на деньке одной большенный хрустальной реки стояла деревня, и жили в ней некоторые существа.
Река безгласно текла над ними всеми: юными и старенькыми, обеспеченными и бедными, неплохими и нехорошими. Текла собственной дорогой и знала только о своём своем хрустальном Я.
И все эти существа, любой по-своему, цеплялись за камешки и тонкие стволы росших на деньке реки растений, ибо умение цепляться было у их основой жизни, а сопротивляться течению реки они обучались с самого рождения.
Но одно существо в конце концов произнесло:
— Я утомился цепляться. И хоть я не вижу этого своими очами, я верю, что течение понимает, куда оно направляется. На данный момент я отпущу гранит, и пусть оно унесёт меня с собой. По другому я умру от скукотищи.
Остальные существа засмеялись и произнесли:
— Дурачина! Лишь отпусти собственный гранит, и твоё обожаемое течение так тебя перекувырнёт да шмякнет о камешки, что от этого ты резвее помрёшь, чем от скукотищи!
Но он не послушался и, набрав побольше воздуха, разжал руки, и в этот же миг течение перекувырнуло его и стукнуло о камешки. Но существо всё же не сделалось ни за что цепляться, тогда и поток поднял его высоко над дном, и о камешки его больше не лупило.
А существа, жившие ниже по реке, для которых он был незнакомцем, заорали: «Глядите, волшебство! Он таковой же, как мы, но он летит! Смотрите, Мессия пришёл, чтоб спасти нас»!
Тогда и тот, которого несло течение, произнес:
— Я таковой же Мессия, как и вы. Река с радостью высвободит нас и подымет ввысь, если мы лишь осмелимся отцепиться от камешков. Наша настоящая работа заключается в этом странствии, в этом отважном путешествии.
Но они только громче заорали: «Спасатель!» — всё так же цепляясь за камешки, а когда они опять посмотрел ввысь, его уже не было, и они остались одни и начали слагать легенды о Спасателе.